"C’est le foutu bordel!" - в очередной раз прорычал себе под нос Гроули, слизывая кровь с клыков.
Хотя фраза (в вольном и окультуренном переводе) означала всего лишь, что жизнь пса на данный момент была сопряжена с некоторыми осложнениями, бордель, по иронии судьбы, был началом и концом всех его текущих неприятностей. Десять лет назад хозяин посетил одно из этих гостеприимных заведений, по традиции элегантно совместив приятное с полезным - мало кто закладывал души за мирские блага быстрее стареющих шлюх, не успевших отхватить себе богатого покровителя.
Адель Мейнсфилд, чья девичья фамилия осталась так же далеко в прошлом, как и, собственно, девственность, была последней клиенткой того бизнес-тура и, если судить по развернувшимся этой ночью событиям, пока товарки радостно расставались с душами, она успела оценить перспективы и разработать план по собственной защите. Ее контракт был одним из самых стандартных для женщин любых возрастов - выгодный брак с богатым наследником и преуспевающим бизнесменом. Генри Мейнсфилд, правда, недолго пробыл счастливым супругом, и с превращением в скорбящую вдову Адель справилась уже исключительно своими силами.
Следующие семь лет она жила в свое удовольствие, транжиря деньги покойного мистера Мейнсфилда и меняя любовников, как перчатки. Но, надо отдать ей должное, кавалеров себе она подбирала с умом - двое из них были охотниками, и еще парочка - не посвященными в сверхъестественное бандюгами, которым просто было все равно, с кем драться. Именно эта бравая четверка встретила Гроули, когда тот явился получить причитающееся Аду. Судя по тому, как слаженно они сражались, никаких конфликтов на почве ревности у мужчин не происходило; пёс не удивился бы, узнав, что миссис Мейнсфилд удалось ублажить всех четверых одновременно - профессиональные навыки ведь не теряются со сменой фамилии.
Драка вышла веселой, но изрядно затянулась и оставила Гроули несколько ран по всему телу, самой серьезной из которых была раздробленная в механико-магическом капкане левая задняя лапа. Пёс мог передвигаться, хоть и с трудом, и за свое здоровье не особенно переживал: не пройдет и пары дней, как все болячки заживут без следа, разве что с неделю придется похромать. Однако возвращаться сейчас в Преисподнюю было неблагоразумно - любое проявление слабости было для ее обитателей хуже красной тряпки для быка, и Гроули, не слишком веривший в свою способность достаточно сосредоточиться, чтобы переместиться прямо в кабинет хозяина, не рискнул гулять по геене огненной в своем нынешнем ослабленном состоянии. Хорошо, что особняк Мейнсфилдов был расположен в отдалении от города (названия которого Гроули так и не удосужился выяснить), и можно было переждать некоторое время на поверхности. Конечно, адского пса и так никто не увидел бы, но очень неприятно, когда через тебя ежеминутно спотыкаются, пока ты пытаешься залечить раны.
Гроули не стал далеко отходить от дороги, по которой без особого энтузиазма ковылял, когда покинул особняк, и с тяжким вздохом заполз в ближайшие достаточно густые кусты. Раны при каждом движении давали о себе знать тянущей болью, а лапа почти не слушалась, но скулить, как простая дворняжка, псу не позволяла гордость, так что он продолжал материться сквозь зубы на французском. Во всей ситуации был лишь один положительный момент - голод в ближайшее время Гроули не грозил, поскольку в целях устрашения и предварительного отмщения за доставленные неудобства он съел большую часть последнего защитника прямо перед своей загнанной в угол жертвой. Приятные воспоминания о расширившихся от ужаса глазах Адели на зареванном лице позволили псу почти безболезненно улечься на земле, вытянув поврежденную лапу перед собой.

Отредактировано Growly (2013-11-15 19:19:57)